Почерк ГРУ. Введение

      Аппарель поднялась, скрыв за собой серый бетон аэродрома. Гул турбин усилился, за стеклом иллюминатора побежала молодая майская зелень… Ил-76 вырулил на взлётку, начал разбег. Вот уже деревья превращаются в сплошную зелёную полосу, отрыв…
      - Фу! Наверное, сотый раз взлетаю, а всё никак не привыкну. Всё кажется, что взлётки не хватит.
      Бросаю беглый взгляд на Пилота. Нет, не на того пилота, что сейчас за штурвалом военно-транспортного самолета, а на нашего Пилота. Такая уж у него кличка. В первый же месяц в училище он показал нешуточные способности в скоростном экстремальном вождении автомобиля, а потом ещё оказалось, что может любую технику с двигателем внутреннего сгорания раскидать на винтики и собрать заново. Вот тогда к нему и прицепилось это «погоняло» - Пилот - по аналогии с «Формулой-1».
      Пилот всегда боялся летать, вот и сейчас вытирает рукавом мокрый лоб. Удивляюсь, как он вообще в ВДВ служил.
      Да мы все когда-то служили в ВДВ - Пилот, Кэп, Кросна, Рус и я.
      Кэп – он и в Африке Кэп. Он наш командир и мозг. Хотя, мозги у нас у всех есть – дураков в спецназ ГРУ не берут.
      Кросна – связист. Но «погоняло» свое получил не за специализацию, а по «духовству», ещё на срочке. Как он сам рассказывал, у него постоянно на шапке-ушанке завязки торчали, вот его «деды» и окрестили названием широко рекламируемой в те времена фирмочки, специализировавшейся на спутниковых тарелках.
      С Русом совсем не просто… Когда-то он был Эльбрус, но на втором курсе инструктор по рукопашному бою сказал, что заипался выговаривать это сложное для него слово, и будет называть его «А ля рус», а то и еще как хуже. Пришлось резко урезать кликуху. Урезанность «погоняла» никак не отразилась на его талантах – парень превосходно лазал по скалам, в две секунды мог сообразить любой узел из арсенала альпинистов.
      Ну, наконец, я – Катакомбная Крыса, а проще – Крыс. Не-е, мне не обидно… Крысы умные и живучие, а у меня, в придачу, есть свой талант – найду путь в любой каменоломне, в любом лабиринте. В полной темноте учую присутствие человека, завалю одним выстрелом, даже испугаться не успеет.
      Такие вот мы весёлые ребята. Головорезы, блин. Кэп, как всегда, грызёт зубочистку, уставившись в карту. Кросна балуется магнитом, пытаясь найти на дремлющем Русе все металлические предметы.
      Подумать только, а ведь когда-то я не хотел идти в армию! В институт поступил, дабы не загребли.
      - Час до района высадки!
      Тьфу ты! В ухо-то зачем орать? Кэп, сволочь, подкрался незаметно… или это я так глубоко в себя ушел? Наверное, второе.
      Помню удивление на лице ротного, когда я ему рапорт на стол положил. Ха, он же меня с первых дней в армии воспитывал. Знал, что сапоги я надевать не собирался. А тут – бац! – нате вам, товарищ капитан, прошу ходатайствовать о направлении в Новосибирское училище спецназа ГРУ. Год службы, и гражданская размазня превратилась в образцового вояку с гибкими мозгами. Плюс знание четырёх языков и десять лет занятий в городской секции спелеотуризма.
      Не прошло и месяца, как я оказался в Новосибирске, где, собственно, мы все и встретились.
      Казалось, училище закончить не реально. Бесконечные занятия, тренировки, тренинги… Господи, как же мы всё это пережили? И вот на этих Ил-76 налётаны тысячи километров, прыжков десятки и на воду, и ночных… Только вот в салоне нынче пустовато – заняты пять десанток, а на платформе объемный тюк – наше снаряжение.
      Зуммер сигнала, как всегда, заставил вздрогнуть. В салон заглянул лётчик-штурман.
      - Входим в район!
      Аппарель поползла вниз, открывая густую синеву неба. Ребята одномоментно переменились – лица сосредоточенны, отточенные движения. Шутка ли – первый боевой выход. Тренировочные – в них хоть и серьёзно всё до ужаса, но там не умирают, и от твоего провала не зависит жизнь тысяч солдатиков, которых кинут в мясорубку войны. А сейчас… сейчас всё слишком серьёзно. За сутки, отведённые на операцию, свинца можно словить пригоршню, а в случае провала две дивизии пойдут «на мясо».
      Платформа сорвалась с места и исчезла в пустоте.
      - Раскрытие парашюта – есть! Включение маяка – есть! Десант пошёл! Первый – пошёл! Второй – пошёл!...
      Кэп провожает меня пинком под зад. Привычно группируюсь… Слышу как после срабатывания ППК-У «стабилка» вытягивает основной купол. Рывок, и я уже не мчусь навстречу земле, а парю как одуванчик, присматривая точку приземления.
      Господи, а красота-то какая! Или это просто новое место для меня уже становится чем-то необычным и, соответственно, красивым? А вон и дома-высотки – граница города в котором нам придется «давать гастроли».
      Чёрт! Надо же так лохануться! Романтик хренов! Гастролёр! Больно-то как! Перелом, однозначно… Надо же заметить ямку только тогда, когда твоя нога входит в нее при приземлении! Вот идиот! Где хоть остальные? Фу, ладно, кучно прыгнули…
      - Кэп, ответь Крысу! Приём. Кэп, ответь Крысу! Приём.
      - Крыс, не ори, не дома. И дома не ори.
      - Кэп, у нас проблемы. У меня перелом. Но хорошая новость тоже есть – сигнал маяка транспортной платформы принимаю.